Редакция Суспільного Крим пообщалась с Мумине о том, как повлиял арест отца на психику детей. Это реальные истории о том, что переживают маленькие и уязвимые свидетели арестов в Крыму.

«Девочки были, как замершие статуи»

Детские травмы тянутся с начала арестов на полуострове. Начиная с Севастопольского «дела Хизб ут-Тахрир», дети фигурантов этого «дела», испытывали на себе психологические последствия из-за арестов родителей. Например, с дочерьми одного из арестованных по этому делу, а позже, приговоренного к 15 годам колонии строгого режима, Руслана Зейтулаева, долгое время работал психолог. Появление российских силовиков в их доме и арест отца завершились для детей тем, что они просто закрылись в себе и отказывались общаться с людьми.

"Они прекратили контактировать, прекратили общаться. В них появился буд-то свой какой-то личный мир. Прошли даже не месяцы, а годы, чтобы их адаптировать в совершенно новые условия: когда отца нет дома, а мамы почти нет дома, потому что она постоянно бегает по городу и собирает документы, посещает адвокатов, разбирается с передачами. К счастью, сейчас, девушек удалось вывести из этого состояния. Например, в ситуации со старшей дочерью арестованного правозащитника Сервера Мустафаева - Джемиле, она стала бояться оставаться одна в комнате. У нее начинается паническое состояние, когда девочка видит людей в камуфляже", - отметила Мумине Салиева.

Мумине рассказывает, что после обысков, в июле 2020 года, три дочери религиозного деятеля Исмета Ибрагимова, испугались российских силовиков.

«Эти дочери, в момент обыска, когда увидели силовиков с оружием, они побледнели и, по словам их мамы, секунд тридцать они стояли, словно, замершие статуи. После этого, девушки получили определенных проблем со здоровьем. В медицинских заключениях прописано, что все приобретенные проблемы со здоровьем имеют психологический характер, из-за пережитого стресса", - сказала она.

Семья Зейтулаевых

«Мальчики конструируют тюрьмы с «Lego»

Дети политзаключенных Эмиля Джемаденова, фигуранта первого Симферопольского «дела Хизб ут-Тахрир», и сыновья Сервера Мустафаева, фигуранта второго Бахчисарайского «дела Хизб ут-Тахрир» во время детских игр постоянно разыграют сценку обысков или арестов своих родителей.

«Сыновья Сервера Мустафаева, например, постоянно из конструктора «Lego» конструируют тюрьмы, из которых они в игре освобождают своего отца. Сыновья Эмиля Джемаденова себя запирают в комнате или в любой другой постройке и говорят, что они - за решеткой, как отец. Что касается детей, которые живут в Строгановке (поселок Симферопольского района - ред.), их мамы рассказывают, что как только они оставляют детей без пристального надзора, дать им возможность поиграть во что-то свое, первое что они играют, это в то, как силовики врываются в дом», - комментирует Салиева.

Координатор «Крымского детства», разделяет на три условных аспекта последствия пережитых детьми событий, после которых их родителей арестовали "сотрудники ФСБ":

• Это - приобретенный стресс, проявляющийся в различных формах, например в формах неконтролируемого плача, нарушение сна, замкнутость и закрытость от общества, частый страх.
• Это несвойственное для детей поведение: раздражительность, игры в несвойственных детям формах, рисование решетки и тюрем и тому подобное.
• И третий аспект: медицинские расстройства после приобретенного стресса.

Некоторые из детей политзаключенных получили такие заболевания, как хронический энурез, постоянное повышение температуры тела, аутоиммунные заболевания, усиление симптомов заболеваний, которые были установлены у детей до этого (по этическим соображениям, редакция не называет имен детей, имеющих заболевания - ред. )

Семья Мустафаевых

«Они боятся, что заберут еще и маму»

Сама Мумине воспитывает четверых детей: трех дочерей и сына. Ее муж Сейран Салиев был арестован в октябре 2017 года. Женщина рассказывает, что с началом первых обысков, она с мужем, всегда готовила детей к тому, что и в их семье может произойти арест. Мумине брала детей с собой в гости к другим детям заключенных, показывала фрагменты хроник обысков, которые проводили силовики раньше. По ее словам, что дети достаточно спокойно восприняли то утро, когда следователь зачитал постановление на арест Сейрана. Но к тому, что происходило после обыска и через некоторое время отсутствия отца, невозможно подготовить ни одного ребенка, считает Мумине.

«Отпечаток того дня сказался на здоровье моего ребенка. Когда мы начали разбирать причины ее плохого состояния, психолог объяснила мне, что тогда при обыске ее сильно ударили силовики. Я не говорю, что это происходило намеренно. Просто когда они ворвались к нам в узкие двери, она стояла за Сейраном, которого они и пришли арестовывать и дочь просто силовой волной снесло. И вот вся эта ситуация очень сильно повлияла на дочь. Мой ребенок, после ареста отца, очень боится того, что подобный день наступит вновь, и в следующий раз уже придут за мной», - отметила она.

Когда Мумине описывает свое начало дня, то улыбается и говорит, что, как правило, утро начинается не с кофе.

«У меня утро начинается со срочных звонков, кого нужно записать на УЗИ, кому-то помочь с учебными вопросами, подумать об учебных заведениях. Если возникает вопрос более серьезных проблем со здоровьем, значит мы находим нужные контакты и оперативно прорабатываем этот вопрос. Сейчас конец учебного года и я подвожу статистику, сколько у нас отличников. Мы расписываем способности и возможности каждого ребенка отдельно, чтобы в дальнейшем, помочь мамам подобрать учебные заведения, чтобы не потерять момент, если бы детям захотелось развивать какие-то свои творческие способности и тому подобное. И вот во всей этой работе наш народ всегда рядом. Сказать о том, что эти дети брошены на произвол, безусловно, нельзя. Люди помогают и реагируют на любую проблему очень быстро», - сообщила Салиева.